Священник Иоанн Задорожин — о «внутрицерковном сектантстве», смысле жизни и том, насколько белорусы — верующая нация

Протоиерей Иоанн Задорожин.

Труд, приводящий к радости

— Духовное училище находится прямо на тусовочной Зыбицкой. Есть здесь определенный символизм, не находите? У многих ощущение, что православие — синоним страдания: верующие должны отказаться от комфорта, жертвовать собой, чтобы попасть в рай. Или это стереотип?

— Однозначно стереотип. Хотя страдания неизбежны как у верующего, так и у неверующего. Но если ты с Богом, ты не называешь трудности страданиями, ты говоришь: испытания. Как спортсмен во время тяжелых тренировок, которые ведут к заветной золотой медали. Или как человек, который хочет поправить здоровье и соблюдает диету. Это тоже своего рода страдание, ведь он ограничивает себя в любимой еде. Но он знает, что делает это ради здоровья. Так и в жизни: если ты понимаешь, зачем живешь, значит, воспринимаешь любое испытание как урок. И выходишь из него сильнее. Поэтому, резюмируя, я бы сказал: православие — это труд, приводящий к радости.

— А как же фраза из Евангелия о том, что «проще верблюду войти в игольное ушко, чем богатому в Царствие Божие»?

— Богатство и правда является некоторым препятствием к духовной жизни. Почему? Людям есть что терять, они больше привязаны к материальному. Но мы знаем много примеров святых, которые были состоятельными и жили по совести. Преподобный Серафим Вырицкий до принятия монашества был купцом, но помогал нищим, церквям — за это Господь его благословлял и умножал состояние. Кстати, насчет высказывания про игольное ушко есть несколько версий. Кто-то говорит, что так описаны узкие ворота в Иерусалим: человек, подобно верблюду, должен наклониться, разгрузиться от вещей — и только тогда сможет пройти. Если ты богат, но сердце твое с Богом, а не с благами, тогда ты и распоряжаешься всем правильно.

— Мне кажется, стереотип про страдания подпитывают и тогда, когда заставляют ребенка идти в храм. Говорят: стой, не двигайся, молись.

— Это совершенно неправильно! К сожалению, у такого воспитания много жертв. Большой вопрос, вернется ли когда-нибудь этот повзрослевший ребенок в церковь.  

Заставлять ни в коем случае нельзя. Если сделать поход в храм наказанием, это чувство останется в сердце на всю жизнь. Большая беда, когда православие так воспринимают. Кстати, в эту же когорту могу записать людей, которые делают в храме замечания — не так молишься, не так одет...  

Не надо вступать с ними в дискуссии: они вас, к сожалению, не услышат. Просто нужно помнить, что у них нет никакого права вас поучать и тем более что-то требовать от имени Церкви. Так бывает, что порой в храме мы сталкиваемся с неадекватным, заведомо несправедливым отношением. Что ж, как заметил однажды преподобный Паисий Святогорец, величайшую несправедливость подъял на себя Христос, который творил только добро — но его распяли на кресте, как преступника. «Те, кто терпит несправедливость, — самые любимые Божии чада», — говорит преподобный Паисий.

Дух Церкви — радость. Радость полноты бытия, осознания того, что не только человеку дано верить в Бога, но и Бог верит в человека. Попытки свести религию к системе запретов и агрессия в отношении тех, кто этой системе не вполне соответствует, — совсем не тот идеал, который раскрывается в Евангелии. Это «внутрицерковное сектантство».

«Не человек для субботы, а суббота для человека»

— Как возможно, чтобы человек ходил в церковь, соблюдал все посты, но людей ненавидел?

— То, что вы описали, называется внешней верой. Это когда человек строго исполняет правила, следует традициям, а внутри пустой. Христос, кстати, был революционером в этом плане, нарушал правило за правилом: в субботу исцелял, фарисеев критиковал. Говорил: «Не человек для субботы, а суббота для человека». Внешнее выражение веры должно приводить к плодам духа — миру, любви, радости, долготерпению, кротости. Если этого нет, вера становится магической: поставлю свечку потолще, напишу записку подлиннее, тогда все будет хорошо.

— Но некоторые ведь говорят: «Зачем ходить в церковь, Бог у меня в душе».

— Духовная жизнь тесно связана с телесной: как дух влияет на тело, так и тело на дух. «Бог в душе» — это оправдание своей лени. Это удобный Бог, которого я придумал, лежа на диване. Так, может, и работать будем «в душе», есть «в душе», а в реальности — не сходить с того дивана? Пойти в храм на исповедь — это труд и мужество. Когда Бог видит твое желание, получается синергия: вы идете навстречу друг другу.

— В этом и есть смысл жизни? Просто если задать этот вопрос психологу, тот ответит: быть счастливым, жить в гармонии, быть в моменте. А по-христиански как?

— Поиск смысла жизни — главная тема в христианстве. Попасть в Царствие Небесное — не самоцель, как многие думают. Главная цель — Христос. Это можно отчасти уподобить любви между мужчиной и женщиной. Если ты по-настоящему влюбляешься, тебе нужен сам человек. Не какие-то коврижки и будущие блага: быть со Христом само по себе уже великое благо. Я понимаю, для обывателя это общие слова. Но если человек захочет прикоснуться, почувствовать, он для себя откроет настоящую веру и поймет, что церковь и таинства — это средства, чтобы приблизиться ко Христу.

Дружба — это не про сплетни и походы по барам

— Почему Бог не дает прямых и точных доказательств, что он есть? Зачем испытывать человека, мучить сомнениями? — У меня есть две версии. Во-первых, если бы все было так легко, человек бы этого не ценил. Нужно потрудиться и самому дорасти. Во-вторых, это бы не помогло. В средневековой Италии произошло Ланчанское чудо: один священнослужитель усомнился в таинстве евхаристии, подумал, что преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы — только символ. Тогда хлеб и вино в его руках стали реальной плотью и кровью. Множество удивительных историй в Церкви происходило, происходит и будет происходить. И все равно многие не верят! «Просвещенная Европа» древнейшие монастыри и храмы превращает в гостиницы и бары. Бог дает нам доказательства, просто никто этого не видит, потому что избрали зло и сердце человеческое омрачено.

— Если открыть список грехов перед исповедью, кажется, что просить прощения нужно за все. Ну кто в жизни не сплетничал с подругами, не ревновал, не ругался матом. Тем более после исповеди нужно стараться такого не совершать, но это ведь невозможно.

— Этот список нам просто помогает понять, кто мы есть на самом деле. Большинство людей привыкли к своим грехам, пишут одно и то же. Можно сказать, расписываются в своем бездействии.  

Если ты не меняешься от исповеди к исповеди, это приговор. Так же, как приговор для спортсмена, когда он не становится лучше от тренировки к тренировке.

— Хорошо, допустим, я исповедовала грех гордыни. Как мне ни разу не возгордиться до следующего таинства?

— Порассуждай, почему ты гордишься. Если это самоутверждение за счет другого человека, мол, он редиска, а я такая молодец, — это плохо. В чем кого осудишь, в том и сам побудешь, как говорится. А если и правда есть причина, говори: «Я молодец, я этого достигла с помощью Божьей». Если контролируешь свои мысли, пойдешь вперед. То же самое с языком. Включи осознанность. Подумай: «Господи, что я несу! Совсем разошлась — этого осудила, того ниже плинтуса опустила».

— Забавно, что такими разговорами часто наполнена женская дружба.

— Тут еще большой вопрос в дружбе. Если она основана только на том, чтобы выпить вина в баре и поболтать о других, — это разве дружба? Какая же это подруга, она в первый удобный момент тебя предаст.

Легкого пути не будет

— А «подставлять вторую щеку» не хочется. Ведь на современном языке это означает: раз уступил — тебя сочтут слабым, бесхребетным, будут использовать бесконечно. Или я неправильно трактую?

— Уступить, тихо отойти — это не слабость, а сила. Так проявляется рассудительность человека, он сохраняет себя, свою душу. «Подставить щеку» — это когда ты не отвечаешь злом на зло, не мстишь, а отдаешь на суд Божий. А еще лучше — молишься за врагов. Насильно общаться с недоброжелателями нас ведь не заставляют. Достаточно простить. Да, на сердце останутся раны, но они со временем уйдут, а приобретем мы гораздо больше. К тому же наши земные враги — это лучшие друзья. Условная Валя, с которой ты сплетничаешь, тебе жесткую критику никогда не скажет, а тут можешь проанализировать, вдруг и правда что-то не так.

— Мы много говорили об осознанности и покаянии — очевидно, это труд. Но меня интересует один момент из Библии. Тот, где Господь простил разбойника и впустил его в рай. То есть, условно, человек всю жизнь был мерзавцем, но перед смертью покаялся — и все нормально? Зачем тогда стараться жить по заповедям?

— Голгофу можно сравнить с путем человечества. Двое грешили, оказались на кресте. Между ними — ни в чем не повинный страдалец. Один разбойник вместо того, чтобы оглянуться на ошибки, говорит: «Если ты Христос, спаси нас, сойди со креста». В таком состоянии он и заканчивает — Бог виноват, жизнь не сложилась, за что мне это все. А второй же понимает, что натворил, и не требует пустить его в рай. Он лишь говорит: «Помяни меня, Господи, во царствии своем». Он понимает, что никогда не будет там, и просит Христа лишь вспомнить о нем. Это осознание называется смирением. Разбойник искренне смирился со своей участью. В награду за это Господь сказал: «Ныне же со мной будешь в раю». Нам всем не хватает именно этого осознания.  

И если кто-то рассчитывает в последний момент попросить за все прощения и попасть в рай — такого не случится, этого не бывает по расчету. Недостаточно языком произнести «прости меня», а сердцем этого не почувствовать. Ты получишь тот рай, который заслуживаешь.

— Я бы еще добавила про последний момент: мы ведь не знаем, когда именно умрем. Нельзя сбрасывать со счетов пресловутый кирпич.

— Точно. Как говорится у классика: «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он внезапно смертен».

Мы можем изменить будущее

— Проясните, пожалуйста: если Бог заранее знает будущее человека, то о каком выборе мы говорим?

— Бог знает будущее, но оно не предопределено. Нет такого, что Вася точно спасется, а Петя сто процентов погибнет. В таком случае какая ответственность на них, если все было бы решено? Мы можем изменить будущее своими поступками и выбором.

 — А почему так много плохих людей, которые, очевидно, не спасутся?

— Потому что у нас есть свободная воля. Схоласты говорили: «Может ли Бог создать камень, который не сможет поднять?» Да. И этот камень — человек.

— Если мы не исправились во время земного пути, двери в рай для нас закрыты?

— Загробная участь тоже тайна, мы не знаем, можно ли в аду искупить грехи. Есть выражение: адские муки вечны, но не бесконечны. Вы можете спросить: если Бог есть любовь и он заранее знает, что человек пройдет свой путь недостойно, зачем тогда позволяет ему родиться? У Бога на каждого человека есть задумка. Даже самый плохой человек исполняет какую-то роль, у каждого есть предназначение в Промысле Божием.

— Беларусь, по-вашему, верующая страна?

— Мне кажется, наши люди расположены к традиционным ценностям. Это видно и по школьной программе, которая формирует у детей представление о христианской культуре, ее роли в истории Беларуси, о традиционной семье как союзе мужчины и женщины, о любви и верности.  

Но двери и окна в мир иных «ценностей» открыты, я имею в виду интернет. И нам важно привить иммунитет к этим «ценностям» через личный пример веры и благочестия, а также доброго слова.  

Конечно, наше общество в основном верующее, но мало верить, нужно жить по вере и приносить добрый плод. Это сложный путь, как мы говорили, трудный, с помехами. Но тот, кто трудится, обретает великую радость, мир и спокойствие, а главное — смысл жизни, простирающийся из земной жизни к вечности!