40 лет назад из жизни ушел легендарный поэт, музыкант, актер, бард Владимир Семенович Высоцкий. В день похорон артиста площадь перед Театром на Таганке была переполнена народом, люди вставали даже на крыши, чтобы проститься со своим кумиром.
… 22 июля 1980 года. Олимпийская Москва. В этот день Владимир Семенович Высоцкий в последний раз выходит из своего дома на Малой Грузинской, выезжает на "Мерседесе". В ОВИРе получает загранпаспорт с визой для поездки в Париж к Марине, берёт билет на 29 июля... На 27 июля запланирован "Гамлет", билеты уже распроданы... Планы, которым не дано осуществиться.
Из выступления В. Высоцкого, 28 мая 1979 г, ГипроНИИмаш, г. Москва:
"…Вот если на две чаши весов бросить, скажем, всю остальную работу: театр, кино, выступления, телевидение и так далее, радио, а на другую -только работу над песней, я все-таки думаю, что эта перевесит. Потому что она все время крутится, живет с тобой, не дает тебе покоя все время тебя скребет чтобы ты сел за стол.
И вот когда ты чувствуешь что уже больше ее нельзя держать, тогда садишься и записываешь, иногда записываешь очень быстро, просто буквально в течение нескольких, там, минут, а иногда это длится долгое время"…
Из интервью В. Высоцкого для В.Перевозчикова, 14.09.1979 г.
В. Перевозчиков: "Теперь вопрос такой. Я тоже считаю Вас поэтом по преимуществу. А Вы кем себя считаете?"
В. Высоцкий: "Сложно очень ответить на этот вопрос. Тем, кто я есть, я думаю. Из сочетания тех жанров и элементов искусства, которыми я занимаюсь и пытаюсь делать из них синтез. Может быть, это даже какой-то новый вид искусства. Любое время ведь дает... Ну, например, не было же магнитофонов в девятнадцатом веке, была только бумага. Появились магнитофоны, даже видеомагнитофоны. Вон как у нас случилось, что мы можем прийти в студию, записать, показать в другое время. Там подчистив, придав этому какую-то форму нужную и т.д. Так что появился даже новый вид искусства - телевидение. Да... я сейчас говорю не о технике. Вы спросили меня, кем я себя больше считаю: поэтом, композитором, актером, кем? Вот я не могу Вам напрямую ответить на этот вопрос. Может быть, все вместе будет называться каким-то одним словом в будущем. И тогда я Вам скажу - я себя считаю вот этим-то. Но этого слова пока нет. Но если упростить этот вопрос, то больше всего конечно, я работаю со стихом. Безусловно. И по времени. И чаще всего ощущаю вот эту самую штуку, которая называется вдохновение. Которая тебе сядет на плечо, пошепчет ночью где-то к шести утра, когда кажется, изгрыз ногти и кажется, что ничего не выйдет. И вдруг оно пришло. Вот больше всего в работе над стихом..."
Из книги Марины Влади "Владимир, или Прерванный полет"
"11 июня 80 года. Чемоданы в холле, ты уезжаешь в Москву. Нам обоим тяжело и грустно. Мы устали. Три недели мы делали все, что только было в наших силах. Может быть, мне не хватило духу? Все тщетно. Ты вынимаешь из кармана маленькую открытку. На ней наскоро набросаны несколько строк. В большом гулком холле твой голос звучит как погребальный колокол. Я тихо плачу. Ты говоришь:
- Не плачь, еще не время.
Ты внимательно смотришь на меня выцветшими глазами, будто спрашиваешь о чем-то. Я хочу взять у тебя из рук открытку, ты говоришь, что там неразборчиво написано, и обещаешь мне посылать стихи телеграммой. Мы едем в аэропорт, твои стихи звучат во мне. Лед, о котором ты много раз говорил, давит нас, не дает нам сдвинуться с места. И я ничего не в силах сказать тебе, кроме банальных фраз: "Береги себя. Буль осторожен. Не делай глупостей. Сообщай о себе". Но сил у меня больше нет. Мы уже далеко друг от друга. Последний поцелуй, я медленно глажу тебя по небритой щеке - и эскалатор уносит тебя вверх. Мы смотрим друг на друга. Я даже наклоняюсь, чтобы увидеть, как ты исчезаешь. Ты в последний раз машешь мне рукой. Я больше не вижу тебя. Это конец...
И снизу лед и сверху - маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там - за дело, в ожиданьи виз.
Лед надо мною - надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека - сорок с лишним.
Я жив, 12 лет тобой храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед Ним.
Ты читал мне эти стихи всего один раз, и они отпечатались у меня в памяти".
По материалам интернет-источников.
