Воспоминания ликвидатора последствий аварии на Чернобыльской АЭС, заведующего санитарно-эпидемиологическим отделом Ивьевского районного ЦГЭ Славомира Рышардовича Перскевича:
Люди были не готовы к подобной катастрофе. Если бы они в те первые дни пили простой йод в водном растворе в течение хотя бы 7-ми суток, наиболее уязвимой щитовидной железе это здорово помогло бы. После радиоактивного йода нужны были сильные профилактические меры. Одним из первых в статистике заболеваний в постчернобыльскую эпоху шел именно рак щитовидной железы.
В октябре 1986 меня, недавнего студента, вызвали в райвоенкомат, предложили "развеяться и отдохнуть от работы” на несколько недель. "Я не устал", - говорю. Но предложение о командировке в зону аварии на ЧАЭС было, как говорят, добровольно- принудительным. Командировка затянулась на полгода, в военном билете у меня есть отметка о прохождении 175-дневных сборов при войсковой части такой-то с 25.10.1986 по 17.04.1987 года.
Новый год пришлось отметить вдали от дома, три сезона - осень, зиму и весну - я провел вблизи Чернобыля.
В числе других, призванных на сборы, был направлен в п. Рудаков Гомельского района.
Были подготовлены специальные щитовые домики казарменного типа для приема людей. Так называемые «партизаны», призванные для работы на реакторе, жили в палатках с печным отоплением по 20-25 человек.
Многие из тех "партизан" отправлялись на крыши реактора, судьба многих оказалась трагичной. В вопросах выживания сыграли свою определяющую роль здоровье и общее физическое состояние.
Первые две недели круг моих обязанностей был неопределенным: как санитарного доктора меня определили в специальную палатку мерить температуру, раздавать таблетки.
Вместе со мной были и другие медицинские работники, которые нашли себе применение: стоматологи, терапевты, заведующий аптекой.
Никто ничего не боялся - это впечатление о тех днях. Мало знали о возможных последствиях. Но даже знания от заражения радионуклидами не спасли бы.
Потом приехал начальник медпункта и забрал меня к себе. Здесь мои обязанности стали более конкретными: осуществлял ежедневный контроль за питанием, питьевым водоснабжением, банным обслуживанием военнослужащих и "партизан", с 6 часов утра в автопарке проводил контроль за состоянием здоровья водителей, которые выезжали на дезактивацию объектов.
Воинская часть стояла на окраине Брагина, которая в числе первых в мае 1986 ликвидировала последствия аварии на ЧАЭС, многие из срочников побывали на самом реакторе. На кольце за городом стоял пост, шлагбаум, начиналась 30-километровая зона.
Куски графита и прочий “мусор” после взрыва сбрасывали с крыши реактора. Инструктировали: руками не брать, скорее скинул - и назад. Может и нельзя было по-другому.
Кормили призванных на сборы хорошо. Был налажен жесткий контроль за качеством и процессом приготовления пищи. Опасались инфекций, вирусного гепатита А (болезнь Боткина). Следует сказать, что за время моей командировки ничего подобного не было.
Первоочередное внимание уделяли воде, осуществлялся постоянный контроль за ее качеством. Ежедневно пробы питьевой воды доставлялись в лабораторию.
За соблюдением гигиены следили со всей ответственностью.
Медики делали все, что могли.
Люди организовывали свой быт за долгие месяцы пребывания здесь.
Меня поразило то, что был магазин, в котором можно было купить абсолютно все: соки в термоупаковке, которых в глаза раньше не видели, финский сервелат, другие изыски. По сравнению с нашими магазинами чернобыльские были на порядок выше по обеспеченности товарами.
Были и самоволки за эти долгие недели. Сходить в кино, например, хотелось. Ходили и рыбу ловить, хоть понимали, что нельзя было. Рыба 86-го года была крупная, - это помнится. И яблоки "чернобыльские" помнятся. Когда возил воду для анализов - был по дороге сад. Не смог удержаться, сорвал пару яблок. И это - в 35 км от реактора. Когда опасности не видно - ее нет. Так нам казалось.
Чернобыль в судьбе многих людей отозвался болезнями, многим принес смерть. В 1989 заболел и я, связь болезни нашли с длительным пребыванием в зоне устранения последствий аварии. Болезнь связали с Чернобылем. Получил 3-ю группу инвалидности. Имел льготы по ст. 18 закона о чернобыльцах, позже, через три года, перевели на 19-ю статью.
Чернобыль - это мысли о грустном, о людях, в силу обстоятельств побывавших на своеобразной войне.
В числе районов области, Новогрудского и Дятловского, Ивьевский больше всего пострадал. По площади, по числу населенных пунктов.
Когда в санстанции получили прибор для измерения гамма-фона и радионуклидов в пищевых продуктах и воде, показатели радиации были высокими. Особенно высоким был фон под стоками воды с крыш. Грибы, ягоды, молоко - многое из этого зашкаливало.
Если бы это событие можно было бы перемотать, как кинопленку…Предотвратить его…
Многое было бы в жизни по-другому.
В. ПОБОЛЬ.