С момента его подписания на долгие 18 лет западные белорусские земли оказались под польской оккупацией. Территориальная справедливость восторжествовала лишь 17 сентября 1939 года. В этот день начался освободительный поход Красной армии, и белорусы воссоединились. Поэтому символично, что уже в современной Беларуси многие сходятся во мнении: именно эта дата должна стать Днем народного единства.
Немного истории, как это было, от научного сотрудника УК «Ивьевский музей национальных культур» Александра Сабитова.
По Рижскому мирному договору 18 марта 1921 года
западнобелорусские земли вошли в состав Польши.
Польские власти называли их «кресами всходними» (восточными окраинами).
Западная Беларусь являлась аграрным придатком промышленных районов Польши, рынком сбыта продукции, источником дешевого сырья и рабочей силы. Царила безработица. В 1936 г. в Западной Беларуси насчитывалось более 25 тыс. безработных. Рабочий день на предприятиях достигал 10—12 часов и более, заработная плата была ниже, чем в исконной Польше.
На территории Западной Беларуси господствовал иностранный капитал. В 1922 г. польское правительство продало английским и французским предпринимателям право на вырубку деревьев Беловежской пущи и других лесных массивов. Табачное производство было передано в аренду итальянским, а спичечное — шведским предпринимателям.
Единственной отраслью промышленности, которая получила значительное развитие, была деревообрабатывающая, что объяснялось неудержимой эксплуатацией лесного богатства польскими и иностранными монополиями. С 1921 по 1936 гг. площадь лесов в крае уменьшилась на 400 тыс. га. В промышленности, транспорте и лесоразработках было занято около 100 тыс. человек. Работали они по 10-12 часов в сутки, а заработную плату получали в 1,5-2 меньшую, чем в центральных районах Польши. Большинство рабочих не получали оплачиваемого отпуска, не были застрахованы или страховались за свой счет.
Более 80 % населения Западной Беларуси занималось сельским хозяйством. Около половины земельного фонда принадлежало помещикам или другим крупным собственникам, составлявшим менее 1 % жителей сельской местности. Много земли принадлежало католической церкви.
За заслуги в польско-советской войне 1919—1920 гг. польские власти раздавали западнобелорусские земли бывшим офицерам и чиновникам. Новых колонистов называли осадниками. Последние были хорошо организованы, вооружены и выполняли полицейские функции по отношению к местному населению. На территории Западной Беларуси было расселено на хутора около 10 тыс. осадников.
Крестьяне Западной Беларуси страдали от малоземелья и безземелья, налогового притеснения и чиновнического произвола. В середине 1930-х гг. на западнобелорусских землях зажиточные крестьяне составляли всего 5%, середняки – 15%, а бедняки – 80%. Цены на промышленные товары широкого потребления (спички, керосин, табак, соль), а также крестьянская задолженность в банках были чрезвычайно высокими.
В деревне существовали остатки феодальных отношений: аренда земли за отработку или за часть урожая, отработки за право пользования пастбищем, заготовки дров за долги богатым, натуральная плата за труд. Отработки доходили до 100 и более дней в году. Беспощадно эксплуатировались помещиками безземельные крестьяне (батраки). Их насчитывалось в Западной Беларуси около 90 тыс. человек. Крестьяне обкладывались всевозможными налогами.
В поисках работы и средств к существованию обедневшие крестьяне уезжали в страны Западной Европы, Северной и Южной Америки. По разным подсчетам, с 1921 по 1939 г. были вынуждены покинуть Западную Беларусь около 130 тыс. человек.
Несмотря на VII статью Рижского мирного договора, которая гарантировала права национальных меньшинств на развитие национальной культуры, польские власти по отношению к белорусам проводили политику принудительной полонизации и ассимиляции. Закрывались белорусские школы, гимназии, культурно-просветительские учреждения, библиотеки, издательства, не позволялось пользоваться белорусским языком в государственных учреждениях. Из 400 белорусских школ, которые существовали на территории Западной Беларуси до польской оккупации, в 1939 г. не осталось ни одной. К 1937 г. уже не существовало ни одной белорусской газеты. По состоянию на 1931 год, 43% жителей старше 10 лет были неграмотными.
О национальной дискриминации может свидетельствовать тот факт, что численность белорусов в Виленском университете, единственном высшем учебном заведении, которое обслуживало население Западной Белоруссии в 1934 году составляла 1,55%.
В докладе на Народном собрании Западной Белоруссии 28 октября 1939 года один из виднейших представителей национально-освободительной борьбы белорусов против польско-панской оккупации Сергей Притыцкий говорил: «Правители панской Польши – помещики и капиталисты – превратили народ Западной Белоруссии в рабов. Они лишили его всех человеческих прав, грубо и цинично надругались над его человеческим достоинством, отняли у него родину, родной язык, закрыли школы, лишили газет… Страшно даже подумать, в какой нищете, в каком бесправии мы жили!»
Ярким примером политики уничтожения белорусской национальности явилось то, что в официальной статистике 1931г. все католическое население Западной Беларуси было признано поляками, а остальные - просто «тутэйшымi». Конечно, не могло быть и речи о свободных демократических выборах.
Символом террора стал концентрационный лагерь в городе Берёза-Картузская (ныне город Берёза Брестской области), созданный в 1934 году для размещения до суда противников националистического режима. Цель этого концентрационного лагеря состояла в том, чтобы сломить волю заключённых, раздавить людей психологически и физически. В него мог попасть абсолютно любой житель Второй Речи Посполитой, поскольку распоряжение президента Игнатия Мосьцицкого было весьма туманным: «Лица, деятельность либо намерения которых дают основание допускать, что с их стороны грозит нарушение безопасности, покоя либо общественного порядка, могут подлежать задержанию и принудительному помещению в место изоляции, не предназначенное для лиц, подозреваемых либо арестованных в связи с преступлениями». Премьер-министр Польши Леон Козловский в интервью информагентству «Искра» признавал: «Места изоляции будут иметь очень тяжёлый, суровый режим и не будут ничем иным, как только орудием суровой и карающей руки государства». За 5 лет своего существования через лагерь прошло около 10 тысяч человек – в основном активистов левых и национальных движений.
Лагерь имел проволочные ограждения с пулемётными вышками по периметру. Арестанты носили полотняную одежду с круглой полотняной шапочкой, на ногах — деревянные башмаки. В небольшие камеры с цементным полом набивали по 40 человек. Чтобы заключённые не садились, пол постоянно поливался водой. Им запрещалось разговаривать. Уделом узников была изнурительная работа и голодный паёк. Жестокое обращение со стороны лагерной администрации было нормой.
Экспозиция посвященная существованию лагеря. Березовский краеведческий музей.
