Не просто место памяти
Деревня Ятолтовичи находится примерно в десяти километрах от Ивья. О небольшом населенном пункте, в годы войны разделившем печальную участь Хатыни, известно немало подробностей. Вот только никого из свидетелей тех кровавых событий, разыгравшихся в злополучный морозный февральский день, уже не осталось. Теперь их воспоминания живут в памяти и сердцах потомков. К истории своей деревни местный житель Вацлав Вацлавович Захар относится с особым трепетом. Подробности огненной трагедии, что творилась руками немецко-фашистских захватчиков и их приспешников, услышал от своего отца, который в годы войны был четырнадцатилетним парнишкой.
С Вацлавом Захаром мы встречались примерно год назад. Тогда, стоя в самом начале деревни, у памятника мирным жителям Ятолтовичей, погибшим в годы Великой Отечественной войны, он рассказывал детали произошедшей трагедии.
– Наш населенный пункт был красивым и большим. Более 40 домов. Много молодежи. У каждой семьи по несколько гектаров земель, внушительное хозяйство. Текла спокойная и размеренная жизнь, каждый занимался своим делом, воспитывал детей. В деревне даже начальная школа была. И кто бы мог подумать, что в какой-то момент все это исчезнет, сгорит в огне, – говорит он, вспоминая один из печальных сюжетов. – В одном из домов жила многодетная семья. Когда немцы пришли жечь деревню, его хозяйка, пытаясь уберечь детей от смерти, спрятала их в подпечье. Вот только не знала она, что ребятишкам уже никогда не суждено будет свидеться с мамой. Каратели дом подожгли, вместе с ним сгубив и юные жизни.
Жуткую расправу над жителями деревни Ятолтовичи фашисты учинили утром 22 февраля 1943 года. Под предлогом всеобщего собрания начали заходить в каждый дом и выгонять всех на улицу. Согнав местных в гумно, заперли его и подожгли. Не пощадили никого. В огненной ловушке оказались старики, женщины, дети. В тот день были заживо сожжены 96 сельчан. Лишь пепел оставили каратели от всей деревни.
– Слухи, что подобное преступление против мирных жителей может совершиться, ходили за несколько дней до кровавого события, – рассказывает Вацлав Захар. – Дело в том, что наша деревня была партизанской, народные мстители вели свою беспощадную войну с захватчиками. Накануне они устроили облаву оккупантам. Тогда в бою погибли более 30 гитлеровцев. Потери были и у партизан. Видимо, в отместку за «своих» враг решил отыграться на ни в чем не повинных людях.
Семье отца Вацлава Вацлавовича спастись удалось чудом. Дом, где она жила, стоял поодаль от деревни, и немцы его не тронули. Но в тот день в числе погибших оказался родной брат отца Иван Захар. Его имя увековечено на мраморной плите.
Памятник, у подножия которого лежат плиты с именами всех сожженных жителей деревни, находится в нескольких десятках метров от первого монумента. Его установили к 70-летию Великой Победы на том самом месте, где свою смерть застали 96 человек и которое стало их общей могилой.
Для Вацлава Захара это не просто место памяти, а часть его семейной биографии. Из сотни сельчан – 51 с фамилией Захар. Это либо родственники, либо однофамильцы. Для мужчины это место уже никогда не будет забыто, точно так же, как и другие населенные пункты по всей стране. А ведь многие деревни, в отличие от Ятолтовичей, так и не были восстановлены.
– Человек, наверное, может стерпеть и пережить многое, но вот стереть из памяти зверства фашистов – никогда. Сегодня я счастливый дедушка четверых внуков. И хочу, чтобы они знали, с чем пришлось столкнуться белорусскому народу, рассказывали о земляках, отдавших жизни за мир в независимой и процветающей стране, своим детям. Это понятие слишком хрупкое. Поэтому надо чаще задумываться над тем, насколько важна сплоченность и какой ценой нам досталось мирное небо над головой, – заключил Вацлав Захар.
– Факты чудовищных злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками над мирными жителями деревни Ятолтовичи, подтверждают свидетели тех событий. Их показания записаны в Акте Юратишковской районной комиссии ЧГК об убийстве немецкими оккупантами населения и военнопленных в районе и угоне жителей на принудительные работы (№80 от 20 мая 1945 года), – говорит старший прокурор отдела прокуратуры Гродненской области Александр Седач, приводя один из примеров. – Свидетель Вилко Станислав рассказывал, что в феврале 1943 года немцы согнали в гумно около 100 человек, гумно заперли, а потом начали стрелять по нему из пулеметов и винтовок. После постройку, в которой находились живые дети, женщины и престарелые, подожгли. Этот факт сожжения живых сельчан в сарае немецко-фашистскими палачами и их сообщниками подтверждается также свидетельскими показаниями граждан Чернюкевич и Тарашкевич.
Не возродились из пепла
Юровские и Ковалевы – населенные пункты, которых в Ивьевском районе больше нет, немецко-фашистские захватчики сожгли их дотла, не пощадив местных жителей.
О судьбе этих деревень узнаем из воспоминаний Александры Шульги, записанных в книге «Память»:
– Было это в субботу. Где-то в сентябре, картофель собирались уже копать. Приехали немцы к нам в Заберезь. Офицеры остались, в наш двор загнали две машины, продукты питания выгрузили. А солдаты, очень много солдат, поехали в сторону Юровских и Ковалевых. У меня сразу сердце начало холодеть: вся родня в Юровских. Один из братьев еще до Первой мировой войны в Петрограде жил, за советский народ, за революцию сражался, и сейчас они партизанам помогали: хлеб пекли, раненых, больных лечили. Одним словом, помогали Родину освобождать.
Переживать стала я. Подошла к немцам, спрашиваю: «Что там, панок, делается, чего солдаты на лес, на хутора пошли?» Один из них на польском языке разговаривал. Он мне и ответил, что пошли бандитов, партизан стрелять…
В воскресенье встала рано. Коров выгнала. И немец этот рано вскочил. Подошел, говорит: «Сегодня партизаны гореть будут». – «Нет их у нас», – говорю. А он: «Там, – показал на Юровские, – гореть будут».
Побежала к соседу, сестра которого в Юровских замужем была: «Алешенька, жечь наших будут, бежим туда, может спасем». Побежали. А на мосту солдаты не пустили. А пулеметы уже строчили. И огонь был виден.
Домой пришла, плакать стала. Подошел снова тот немец. «Чего плачешь?» – «Родину мою сжигаете, родных моих». – «Молчи, молчи, женщина. Скажешь, что родные, – тебе то же самое будет».
Душа рвется, бежать хочу. А пройти невозможно. Брат в Ягодени мой жил. И туда не пускают. Но тот офицер дал мне пропуск, побежала я. Прибежала, а там людей на двор собрали, и меня – туда. Тут подъехал на коне мужчина из Юровских, какого-то немца привез. Я спрашиваю у него: «Что там?» – «Не знаю, – ответил он, – собрали всех вместе. Я вот тоже возвращаюсь домой». И поехал. Поехал, чтобы вместе со всеми лечь в ту общую могилу. 26 человек из Юровских сами выкопали себе могилу. Всех их и расстреляли: и детей, и женщин, и стариков. Племянница у меня была. 19 лет. Такая красавица, что люди специально на нее посмотреть приходили. Косы почти до пят. Заметили звери ее красоту. Всех равнодушно в яму скинули, а ее сверху ровненько положили, косы на груди расправили. Пуля не насмерть убила, так штыком от виска до уха проткнули.
А в Ковалевых женщин и детей из деревни выгнали, мужчин, начиная с 16-летнего возраста, расстреляли. Дома также спалили.
Тяжело далась мне эта проклятая война, ой тяжело. Вся моя родня, все мои корни в той яме под Юровскими. Муж погиб на фронте. Сына растила и мальчика брата, что выжил после того расстрела. Он трагически погиб уже взрослым. Вот как много горького может дать судьба одному человеку. Но разве я одна такая? Разве одной мне ночи напролет сверкают в глазах те пожары?
Вот что о тех страшных событиях вспоминал Филипп Городович, который в то время жил в Ковалевых. Его воспоминания опубликованы в газете «Іўеўскі край».
– Утром каратели-эсэсовцы приехали в Ковалевы. Выгнали людей из домов, сказали, мол, что успеете вынести – то ваше. Остальное сожжем. Отец выкатил огромную бочку с зерном. Было начало осени, зерно нового урожая уже собрано. Это была гарантия, что семья не будет голодать. Поэтому и спасали зерно в первую очередь. Вот только фашисты закатили ту бочку зерна обратно в дом. И охватило деревню пламя.
Жителей деревни выстроили в две шеренги. А затем забрали по два человека (мужчины от 16 лет) из семьи и увели из деревни. Среди тех, кто ушел из деревни и из жизни, были мои брат и отец, родной дядя с сыном. Одного мужчину почему-то отпустили. Он вернулся и сказал всем, чтоб убегали из деревни. Мы с мамой побежали к родственникам в Заберезь, там и остались.
…Спустя два дня грибники в немецких окопах времен Первой мировой войны нашли трупы расстрелянных жителей Ковалевых. На груди у каждого висела табличка с надписью: «Партизан». Среди этих «партизан» были и два несовершеннолетних парня, бывшие ученики Воложинской гимназии Григорий Николаевич Городович и Григорий Лукич Бобрик, мой двоюродный брат…
Ковалевы местные не отстраивали. Остались навсегда пепелищем и Юровские. Этот населенный пункт находился в трех километрах от деревни Белый Берег. 6 сентября 1942 года немецко-фашистские захватчики сожгли деревню и расстреляли ее жителей. В акте Юратишковской районной комиссии ЧГК об убийстве немецкими оккупантами населения и военнопленных в районе и угоне жителей на принудительные работы (№80 от 20 мая 1945 года) значатся такие сведения гражданина Супрановича: «В деревне Юровские в 1942 году немецко-фашистские звери расстреляли и замучили почти всю деревню, расстрелянных 20 человек, среди них были дети 1 года, которых расстреляли из автоматов, а раненых докалывали штыками, а некоторых закапывали в землю живьем».
– Изучая имеющиеся архивные документы, акты чрезвычайных государственных комиссий по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба, мы находим неопровержимые доказательства того, какие зверства совершали фашисты и их пособники на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны. Сотрудники прокуратуры располагают такими сведениями, которые никому не позволяют обелить нацистских преступников. И сегодня крайне важно не просто выявить, раскрыть эти факты, но и озвучить их, дать правовую оценку, – сказал старший прокурор отдела прокуратуры Гродненской области Александр Седач.
Он также отметил, что имеющаяся фактологическая база – это еще и бесценный исторический архив воспоминаний очевидцев тех страшных событий. Ведь для белорусского народа архиважно сохранить историческую правду о войне, о героическом подвиге всех тех, кто сражался за свободу и независимость нашей Родины.
Сотрудниками прокуратуры, историками, архивистами, всеми заинтересованными уже проделана огромная работа. Она результативна, но доступ к некоторым документам, находящимся за пределами страны, к сожалению, пока закрыт. Глубокое изучение всех фактов нацистских преступлений продолжается.
Обелиски хранят имена героев
В годы военных лихолетий на белорусские земли обрушились страшные и бесчеловечные испытания. Сегодня напоминанием о тех жутких событиях стали десятки мест захоронения жертв фашизма и павших защитников Отечества. В память о героических сражениях и человеческих трагедиях созданы мемориальные комплексы, установлены обелиски. На территории Ивьевского района таких 33. И к каждому здесь относятся с большим уважением.
По словам заместителя председателя Ивьевского райисполкома Лидии Носуль, увековечению памяти защитников Отечества на Ивьевщине уделяется значительное внимание. Ежегодно проводится мониторинг состояния всех памятников и воинских захоронений, находящихся на территории района, по итогам которого выстраивается план дальнейшей работы по благоустройству памятных мест.
– Свою лепту по поддержанию объектов увековечения в надлежащем состоянии вносит каждый – чистоту и порядок наводят представители общественных и ветеранских организаций, местные власти, молодежь. Выделяются средства на косметический и капитальный ремонты. Только в прошлом году на благоустройство воинских захоронений в районе выделено 20 тысяч рублей из районного бюджета, освоено 45 тысяч рублей – средства республиканского субботника, привлечено более тысячи рублей спонсорских средств, – говорит Лидия Носуль, при этом справедливо замечая, что без сохранения исторической памяти представить государство невозможно. – В районе ежегодно проводится поисковая и исследовательская работа по обнаружению воинских захоронений, а на месте уже известных – митинги-реквиемы. Объекты увековечения также включены в туристический маршрут «Золотое кольцо Ивьевщины», вело- и пешеходную экскурсии.