За годы, прошедшие после Курской битвы, историки разных стран проделали огромную работу по ее изучению. До сих пор отношение к ней иностранных историков можно разделить на две точки зрения. Представляющие первую из них замалчивают факт Курской битвы, полностью отрицая какое-либо ее значение. Другая, более широкая группа видных представителей западной историографии, хотя и признает право Курской битвы «на существование», в то же время относит ее к локальным, рядовым событиям советско-германского фронта, не имевшим сколько-нибудь большого влияния на исход войны. Так, немецкий историк К.Ф. Фризер утверждает, что сражение под Курском не было решающим для войны, так как судьба ее определялась не ходом боевых действий, а, главным образом, достижениями на промышленных предприятиях стран-участниц. Германия проиграла войну прежде всего экономически и только в связи с этим стратегически. Усилия Гитлера переломить ход войны как под Курском в 1943 году, так и в Арденнах в 1944 году по этой причине были заранее обречены на провал.
Что же на самом деле происходило летом 1943 года на огромных пространствах в степях под Курском, Харьковом и Белгородом? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к общей военно-стратегической ситуации, сложившейся к тому моменту на советско-германском фронте.
Тучи над Курском
Необходимые предпосылки и исходные условия для Курской битвы были созданы предшествовавшим ходом военных действий. Контрнаступление советских войск в ноябре 1942 года под Сталинградом переросло в общее наступление на огромном пространстве от Балтики до Кавказа, в котором участвовало одиннадцать фронтов. В ходе него были возвращены важные в экономическом отношении районы Северного Кавказа, Дона и Кубани, прорвана блокада Ленинграда, улучшена обстановка на северо-западном и западном направлениях, освобождена восточная часть Донецкого угольного бассейна. После ожесточенных февральско-мартовских боев к концу марта 1943 года на всем протяжении советско-германского фронта активные боевые действия прекратились: противоборствующие стороны накапливали силы и средства для решающих сражений.
Несмотря на понесенные поражения и изменившуюся обстановку, гитлеровское руководство по-прежнему удерживало в своих руках почти всю покоренную Западную Европу, большую часть Украины, Беларусь, Прибалтику и часть областей России. В своих военно-политических планах на 1943 год оно не снимало вопроса об окончательном разгроме Красной Армии и завершении войны в свою пользу. Лето 1943 года, по его расчетам, должно было ознаменоваться новым наступлением. Германия продолжала наращивать свою военно-техническую мощь. Тем не менее германская промышленность была не в состоянии восполнить огромные материальные потери вермахта. Общее соотношение сил на советско-германском фронте к началу июля 1943 года изменилось в пользу Красной Армии. Советские войска превосходили вермахт по личному составу в 1,2 раза, по орудиям и минометам – в 1,9 раза, по танкам и САУ – в 1,7 раза, по боевым самолетам – в 3,4 раза. Не имея сил и средств для действий на широком фронте, противник на этот раз решил сконцентрировать свои усилия в одном районе и прежде всего разгромить советские войска, сосредоточенные на Курском выступе.
Цель операции «Цитадель» состояла в том, чтобы нанести удары из районов Орла и Белгорода по сходящимся направлениям на Курск, уничтожить созданную здесь более чем миллионную группировку советских войск и захватить стратегическую инициативу. В последующем противник предполагал повернуть свои силы на юго-восток, в тыл Юго-Западного и Южного фронтов (операция «Пантера»). Затем предусматривалось развить удар в северо-восточном направлении и перерезать коммуникации, ведущие от Москвы на юг. В конце лета немецкое командование планировало овладеть Ленинградом.
Ставка Гитлера: «Как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» – первое наступление в этом году… Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года…» (Из оперативного приказа №6 от 15 апреля 1943 года).
В целом на курском направлении противник сосредоточил до 50 дивизий, свыше 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и минометов и 2700 танков и штурмовых орудий. Сухопутные войска поддерживались крупными силами авиации – более 2000 самолетов, входивших в состав шестого и четвертого воздушных флотов. Гитлеровское руководство надеялось, что перед такой мощью не устоит никакая оборона.
Замыслы и планы
На стороне фашистов были внезапность наступления и ставка на танковые и моторизованные войска. Гитлеровцы особенно надеялись на свои танки «Тигр» и «Пантера» и штурмовые орудия «Фердинанд». Они полагали, что эти бронированные чудовища ошеломят советских солдат, они не выдержат таранного удара. Но этого не случилось.Советское командование, своевременно вскрыв замысел фашистского руководства, сосредоточило на курском направлении крупные силы. 12 апреля в Кремле состоялось совещание, на котором в результате всестороннего обсуждения было принято решение о создании на Курском выступе прочной обороны. В оборонительном сражении планировалось измотать противника и, перейдя в контрнаступление от Орла до Харькова, завершить его разгромом.
Замысел советского командования: «На первом этапе противник… нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока…
Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника...» (Из письма в Ставку
Г.К. Жукова от 8 апреля 1943 года).
На случай, если противник станет оттягивать свое наступление, как резервный сохранялся и наступательный план. Последующий анализ и реальный ход событий показали, что беспрецедентное в военном искусстве решение о преднамеренной обороне в условиях значительного превосходства в силах в данном случае было наиболее рациональным видом стратегических действий.
Оборона наших войск строилась как никогда тщательно. Ни раньше, ни позже в Великой Отечественной войне не создавалась столь развитая оборонительная система, построенная на основе последних требований военного искусства. Достаточно сказать, что до начала немецкого наступления войсками Центрального и Воронежского фронтов было отрыто около 10 тысяч километров траншей и ходов сообщения, установлено 500 тысяч противотанковых и 450 тысяч противопехотных мин.
Фактор внезапности не сработал
2 июля Верховный Главнокомандующий телеграммой предупредил командующих Центральным и Воронежским фронтами о возможности перехода противника в наступление между 3 и 6 июля. В ночь на 4 июля были захвачены в плен немецкие саперы, проделывавшие проходы в заграждениях перед передним краем, которые показали, что начало наступления намечено на утро 5 июля. С учетом этого войска были приведены в полную боевую готовность, осуществлено рассредоточение авиации, командиры и командующие заняли передовые командные пункты.5 июля, незадолго перед рассветом, на направлениях ожидаемых ударов противника в полосах обоих фронтов дважды с разрывом в час нашей артиллерией была проведена мощная артиллерийская контрподготовка, которая впервые осуществлялась во фронтовом масштабе. Войскам противника, сосредоточившимся в исходных районах, были нанесены потери и достигнута дезорганизация их действий. Фактор внезапности, на который так рассчитывало немецкое командование, был утерян.
Спустя некоторое время как на севере, так и на юге противник провел мощную артподготовку и перешел в наступление. На Орловско-Курском направлении в течение 5 июля врагу ценой больших потерь удалось прорвать главную (передовую) оборонительную полосу на ольховатском направлении и вклиниться на 6-8 километров. На второй день сражения, 6 июля, противник продолжил наступление главными силами на Ольховатку, пытаясь прорвать вторую оборонительную полосу. Но контрудар советских войск остановил здесь наступление немцев. Противник перенес центр тяжести своих усилий несколько восточнее – в направлении Понырей, введя в сражение еще одну танковую дивизию. За этот пункт, обороняемый всего одной стрелковой дивизией со средствами усиления, развернулся ожесточенный бой. Немцы бросали в атаку одновременно до 50-60 танков. Умело перегруппировываясь и отвечая сильными контратаками, части нашей дивизии удержались на окраине Понырей, а на следующий день выбили оттуда противника. К исходу 8 июля противник ввел в сражение две танковые дивизии и продолжал наступление на Поныри-2. К 9 июля ему удалось продвинуться еще на 5-6 километров, но достичь решающих успехов он не сумел. К исходу дня враг всюду был остановлен и вследствие понесенных огромных потерь перешел к обороне.
Сражение под прохоровкой
На юге Курской дуги, белгородско-курском направлении, основной удар пришелся на шестую гвардейскую армию генерал-лейтенанта И.М. Чистякова. Уже в первый день Манштейн ввел здесь в сражение большую часть имевшихся в его распоряжении сил. Только на Обоянь наступало одновременно несколько сот танков. В результате, несмотря на тяжелые потери, противнику за два дня удалось прорвать главную полосу обороны. 7 июля немцы на узком участке прорвали вторую линию и вклинились на обоянском направлении на 10-18 километров. Создалась серьезная опасность их прорыва к Курску. В этой обстановке по решению Н.Ф. Ватутина по обоим флангам наступавшей группировки врага были нанесены мощные контрудары, поддержанные всей авиацией фронта. Это ослабило главную группировку гитлеровцев, и хотя к исходу 9 июля противник добился еще некоторого продвижения на обоянском направлении, в дальнейшем он вынужден был отказаться здесь от продолжения атак.
10 и 11 июля немцы, осуществив перегруппировку танковых дивизий, несколько продвинулись в направлении Прохоровки. Назревал критический момент операции. Исходя из этого, в состав Воронежского фронта и резерва Ставки были переданы 5-я гв. армия генерала А.С. Жадова и 5-я гв. танковая армия генерала П.А. Ротмистрова, которым было приказано после 300-километрового марша нанести по противнику мощный контрудар. 12 июля в районе Прохоровки разыгралось крупнейшее встречное танковое сражение, в котором приняли участие с обеих сторон около 1200 танков и крупные силы авиации. Ударная группировка врага понесла серьезные потери. В отчетных документах 5-й гв. танковой армии сообщается, что действовавшие против ее соединений 2-й танковый корпус СС и 3-й танковый корпус потеряли 474 танка. По данным немецкого историка Лео Кёсслера, только второй танковый корпус СС, наступавший непосредственно на Прохоровку, недосчитался 300 танков.
День восьмой
Прохоровка. «12 июля. В этот день я, почитай, родился во второй раз. Прохоровка… Был я тогда командиром противотанковой роты. С утра до позднего вечера били мы «Тигров» и другое фашистское зверье. Бьем, бьем, а их все больше вроде становится.Сколько отразили в тот день атак, сколько подбили танков – сказать не берусь. Лишь одно в конце дня дошло: жив остался в этом пекле.
После боя ко мне подошел комбат гвардии майор Томин, поздравил с днем рождения. Сам я даже не вспомнил, что мне исполнилось ровно двадцать лет. К поздравлениям присоединился и прибывший на позицию начальник политотдела дивизии гвардии полковник Денисов. Он вручил мне партийный билет и медаль «За оборону Сталинграда». (Из письма П. Яншина).
13-15 июля противник еще атаковал на отдельных направлениях, стремясь расширить участок прорыва, образовавшийся в результате его вклинивания. Но, в общем, стало ясно, что наступательный порыв фашистских войск иссяк. 17 июля Гитлер на совещании в Ставке объявил о прекращении операции «Цитадель», мотивируя это высадкой западных держав в Сицилии, началом контрнаступления советских войск на фланге танковых армий и отсутствием резервов. Таким образом, летнее наступление фашистских войск полностью провалилось.
Одновременно с созданием прочной обороны Курского выступа Ставка готовила войска Западного, Брянского, Воронежского и Степного фронтов к контрнаступательным операциям по планам «Кутузов» и «Полководец Румянцев», которые начали их соответственно 12 июля и 3 августа.
В ходе операции «Кутузов» в результате 37-дневного наступления советских войск только на орловском направлении с 12 июля по 18 августа было разбито 15 немецких дивизий. Противник потерял огромное количество боевой техники и живой силы, вермахту был нанесен удар стратегического значения.
«…Только наша группа потеряла 7 командиров дивизий, 38 командиров полков и 252 командира батальона… Операция «Цитадель» была последней попыткой сохранить нашу инициативу на востоке. С ее прекращением, равнозначным провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне». (Фельдмаршал Э. Манштейн).
Упорные бои развернулись по осуществлению плана «Полководец Румянцев» на белгородском направлении. Здесь силы Степного и Воронежского фронтов, разгромив 15 дивизий противника, продвинулись на 140-150 км и завершили свое наступление 23 августа взятием Харькова.
Цена победы
Битва под Курском имела огромное политическое и стратегическое значение. Она развернулась на фронте от 400 до 550 километров и вовлекла с обеих сторон громадные силы – 300 дивизий, 4 миллиона человек, более 13 тысяч танков, до 12 тысяч самолетов. В ходе ее была сорвана последняя попытка врага развернуть крупное стратегическое наступление на советско-германском фронте. Дальше война проходила уже в других условиях. В ожесточенных сражениях под Курском противник потерял около полумиллиона солдат и офицеров, полторы тысячи танков, свыше 3,7 тысячи самолетов и 3 тысячи орудий.
Победа в битве дорого обошлась и нам. Потери советских войск превзошли немецкие: они составили 863 тысячи человек, в том числе 254 тысячи безвозвратные…
Наша победа под Курском, по признанию немецкого фельдмаршала Гудериана, похоронила гитлеровские танковые силы. Он писал: «Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике, на долгое время вышли из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте было поставлено под вопрос».
Сейчас некоторые скептики говорят: «Но потери у нас больше, чем у немцев». Действительно, наши потери больше. Но в процентном отношении больший урон понесли войска противника. В Прохоровском сражении участвовало 800 советских танков, из которых мы потеряли 500 – около 60 процентов. А немцы из 400 потеряли 300 – 75 процентов, да каких, самых новых – «Тигров», «Пантер», «Фердинандов», по качеству превосходивших наши танки. Для противника это была катастрофа, а для нас хотя и беда, но поправимая.
Помимо военного, был и важнейший международный аспект. После Курской битвы наши союзники полностью изменили отношение к СССР.
Рузвельт тогда заявил: «Если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то, возможно, что второй фронт и не понадобится».
Шок, который союзники испытали после победы советских войск под Курском, позволил Советскому Союзу в Тегеране уже диктовать условия, добиться назначения сроков открытия Второго фронта и договориться гласно о том, что будут признаны наши границы 1941 года.
Активизировалась освободительная борьба народов Европы. Мужественно сражались с фашистскими захватчиками партизанские армии Югославии. Росло сопротивление гитлеризму всех антифашистских сил мира. Победа под Курском сорвала проведение в жизнь одной из новых агрессивных операций Гитлера, которой предусматривался захват нейтральной Швеции. Она осталась свободной, и в этом заслуга тех советских бойцов, павших и живых, которые разгромили фашистов на Курской дуге.
Наши союзники полностью овладели Северной Африкой и заняли южную часть Италии. В труднейший момент зимней кампании 1942-1943 годов в окрестностях деревни Соколово вступил в бой с гитлеровцами сформированный на территории СССР чехословацкий батальон под командованием полковника Л. Свободы. Под деревней Ленино на белорусской земле приняла боевое крещение польская дивизия имени Тадеуша Костюшко. В первых же боях солдаты и офицеры дивизии проявили высокий героизм. Трое самых отважных из них стали Героями Советского Союза.
Сражение, сломавшее войну
Предпринимающиеся рядом политиков и «исследователей» у нас и за рубежом попытки предать забвению или принизить историческое значение Курской битвы имеют под собой скорее политическую, чем историческую подоплеку. На основе изучения секретных документов нацистской службы безопасности сегодня хорошо видно, как немцы после Сталинграда – этой воистину национальной трагедии – жаждали реванша. Они с нетерпением ждали летнего наступления вермахта, сознавая, что «третья военная зима на Востоке будет равносильна проигрышу войны» и летом 1943 года встанет вопрос о «жизни и смерти» Германии. Сообщение о переходе вермахта 5 июля в наступление в районе Курска возбудило сначала надежду на полную победу в войне, но после того, как стало ясно, что наступление захлебнулось, начала расти тревога. С переходом же советских войск в контрнаступление ее сменили отчаяние и глубокий пессимизм. В крахе вермахта в Курской битве немцы увидели начало конца и внутренне стали готовить себя к жизни после поражения в войне.Так, американский историк М. Кейдин делает вывод, что в битве под Курском вермахт потерпел «катастрофу невообразимых размеров», в результате которой был «сломан хребет более чем ста немецко-фашистским дивизиям». Английский историк М. Форстер отмечает («Мир в войне»), что «причина прекращения наступления под Курском заключается в том, что русские угрожали уничтожением семнадцати из девятнадцати танковых дивизий, которые Германия развернула на Восточном фронте». Тот же М. Кейдин констатирует, что «под Курском должна была решиться не только судьба русских, но и войны в целом». Он признает превосходство советской полководческой мысли, своевременно разгадавшей замысел противника и разработавшей наиболее эффективный план летней кампании 1943 года. Он называет в связи с этим имена Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, Н.Ф. Ватутина и других советских военачальников. Упоминая генералитет союзнических войск (Монгомери, Макартура, Паттона и др.), он сожалеет, что «мало кто знает Георгия Жукова, полководца, стоящего над ними, мастерски овладевшего искусством ведения массовых войн двадцатого века».
…Юбилей Курской битвы является нам хорошим напоминанием о необходимости противостоять фальсификаторам истории и не позволять им перечеркивать ее ярчайшие страницы, овеянные бессмертным подвигом и массовым героизмом советских воинов.
