Вторая мировая война – величайшая трагедия в истории человечества. Итоги войны определили международные отношения до сегодняшнего дня. Конец XX и начало XXI веков насыщены стремлением Запада во главе с США пересмотреть итоги Второй мировой войны, переделать мир в свою пользу. Соответственно этому история войны искажается и переписывается. Особенно нагло извращаются причины Второй мировой войны, роль СССР в разгроме фашизма, советское военное искусство и источники великой Победы. Речь пойдёт о преддверии и начале Великой Отечественной войны.Анализируя причины Второй мировой войны, следует отметить, что многие политические и военные деятели 20-х и 30-х годов XX века указывали на нерешённость мировых противоречий, Версальско-вашингтонской системой мирных договоров по окончании Первой мировой войны и неизбежность ближайших новых военных столкновений. По существу, Вторая мировая война действительно стала продолжением Первой, отделённая от неё коротким межвоенным периодом. Обе мировые войны явились способом борьбы крупных империалистических государств за передел колоний и рынков сбыта силой оружия. В этом глубинные социально-экономические причины мировых войн в XX веке, как и военных столкновений начала XXІ века.
Советский Союз первым вступил в военное противостояние с фашизмом, оказав военную поддержку борьбе народов Китая и Испании с агрессорами. Усилиями СССР создана система европейской безопасности в центре Европы от германской агрессии заключением трёхсторонних договоров о взаимопомощи Франции, Чехословакии и СССР.
Западные державы в 30-ые годы проводили политику «умиротворения» агрессоров, позволив им усилить свою мощь и улучшить стратегические позиции захватом территории в Европе, Азии и Африке. Более того, многочисленные данные свидетельствуют о том, что монополии и банки Англии, США и Франции с ведома своих правительств снабжали Германию военными материалами, предоставляли гитлеровцам займы, кредиты, финансировали подготовку Германии к войне (См.: Дневник посла Додда. 1933–1938. – М., 1961. – С. 163, 192, 209, 219 и др.). Мюнхенский сговор Запада с фашистской Германией в 1938 году изменил международную обстановку в Европе. Германия значительно усилила военную мощь, и ей были открыты возможности к дальнейшей агрессии. Политические руководители Англии и Франции посчитали, что обеспечили безопасность своих стран, направив устремления Гитлера против СССР. Тем, кто записал Советский Союз в «совиновники» к фюреру, отвечает глава МИД Германии Хайка Маас вместе с историком Андреасом Виршингом в журнале Spiegel, в статье «Нет политики без истории»: «Тот, кто пытается посеять сомнения по этому поводу и пытается назначить (ибо ответственность за войну уже взяла на себя Германия. – В.Е.) другие народы преступниками, ведёт себя неправильно по отношению к жертвам войны». Вот правильный ответ прибалтам, полякам и тем, кто провёл в Европарламенте позорную резолюцию, приравнявшую Третий рейх и СССР.
Кстати, английский посол в Москве Чилстон предупреждал своё руководство, что политика Советского Союза заключается в сдерживании Германии коллективными усилиями, но если правительство СССР убедится в тщетности своих попыток обеспечить этим свою безопасность, она может изменить отношение к Германии и стать на путь нормализации отношений с ней (См.: Документы внешней политики СССР. – М., 1959. – Т. 16. – С. 747).
Оценивая международную ситуацию к весне 1939 года, И.В. Сталин в Отчётном докладе XVIII партсъезду отмечал: «Некоторые политики… Европы и США… прямо говорят и пишут: «что немцы жестоко их разочаровали», т.к. вместо того, чтобы двинуться на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом». Актуально звучит его замечание по поводу «пропагандистского шума в англо-французской и североамериканской прессе» о намерении Германии присоединить Советскую Украину к «… так называемой карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией, без видимых на то оснований» (И. Сталин. Соч. Т. 14. – М., 1997. – С. 298–299). Задачи внешней политики СССР, объявленные на весь мир в Отчётном докладе, сформулированы в следующих положениях:
«1. Проводить и впредь политику мира и укрепления связей со всеми странами.
- Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками.
- всемерно укреплять боевую мощь Красной Армии и Военно-морского Красного Флота.
- Крепить международные связи дружбы с трудящимися всех стран, заинтересованными в мире и дружбе между народами» (Там же, с. 301). Без комментариев.
Общеизвестно: «польский кризис» завершился агрессией Германии против Польши 1 сентября 1939 года и объявлением Великобританией и Францией войны Германии 3 сентября того же года. Вторая мировая война началась… Соответственно этому событию определяются виновники величайшего бедствия человечества. К сказанному выше добавим: виновность фашистского руководства определена Нюрнбергским судом Международным военным трибуналом и общепризнана мировой общественностью. Однако…
Многие годы западная пропаганда утверждала, что заключение Сталиным и Молотовым 23 августа 1939 года договора с Германией о ненападении, названного ими «Пактом Молотова-Риббентропа», якобы позволило Гитлеру начать вторжение в Польшу 1 сентября. Ныне это утверждение стало главным аргументом обвинения СССР задним числом в пособничестве развязыванию Второй мировой войны вплоть до тезиса: «Гитлер и Сталин развязали Вторую мировую войну». Отсюда требования пересмотра итогов войны за счёт России и её места в ООН. Запад приписывает Сталину «коварство восточного деспота», а отечественные «упёртые» антисталинисты считают заключение договора «ошибкой диктатора», не способного к геополитическим решениям.
Факты говорят об ином. Немецкие историки установили время принятия Гитлером решения о начале войны против западных держав – «сразу после Рождества» 1939 года. Это подтверждается тем, что план «Вайс» – нападения на Польшу, утверждён им 3 апреля 1939 года. В плане определён срок начала наступления – не позже 1 сентября. О договоре с Советским Союзом и мысли не было!
В директиве от 11 апреля о единой подготовке вооружённых сил в войне 1939–1940 годов предусматривается перерастание войны с Польшей в европейскую войну (См. более подробно: Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. – М., 1973. Т. 1. – С. 362–370; В.Я. Сиполс. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны. – М., 1989). Как видно, Сталину не требовалось направлять Гитлера на войну с Францией и Англией, она планировалась германским руководством ещё в апреле 1939 года.
Англо-французское руководство спланировало начало ведения войны с Германией и её союзниками при нападении на Польшу и не предусматривало взаимодействие с СССР. Отсюда ясно – утверждение, что договор СССР с Германией о ненападении 23 августа развязал Вторую мировую войну – абсолютно ложно и имеет цель скрыть истинных её виновников.
«Не было бы Мюнхена, не было бы и пакта с Гитлером», – отметил впоследствии И.В. Сталин в беседе с У. Черчиллем в Москве в августе 1942 года. Ещё в дни Мюнхена министр внутренних дел США Г. Икес записал в своём дневнике: «Я не удивлён действиями России… Россия подозревала Англию в том, что она вела двойную игру, договариваясь с Германией. Я думаю, что Россия права: Англия могла бы давно договориться с Россией. Англия бесцельно надеялась на то, что ей удастся столкнуть Россию и Германию друг с другом и, таким образом, самой остаться невредимой. Она попалась в ею же расставленные сети и, таким образом, утратила симпатии к себе во всём мире» (The Secret Diary of Harold L. Ickes, New York, 1954, vol. 2, p. 705).
Исторический опыт учит: за попытки империализма разыграть «антисоветскую карту» расплачиваются прежде всего народные массы. Крах буржуазно-помещичьей Польши в течение буквально двух недель под ударами танковых дивизий и авиации нацистского вермахта показал, насколько несостоятельна была политика ослеплённых антисоветизмом правителей этой страны. Не далее как летом 1939 года они высказались категорически против пропуска советских войск через польскую территорию в случае немецкой агрессии, хотя это условие было совершенно необходимо, чтобы достигнуть соответствующее соглашение на проходивших тогда советско-англо-французских переговорах и таким образом обеспечить реальные гарантии Польше. Сентябрьский крах Польши показал, что «гарантии», которые Англия и Франция одни, без СССР давали ей на случай агрессии Германии, ровным счётом ничего не стоят. Война же, объявленная Англией и Францией Германии 3 сентября 1939 года, тотчас приняла характер «странной войны»… В первый же день войны из Варшавы скрылся президент Польши Мосцицкий, а 5 сентября удрало и всё правительство. Германская армия подходила к Бресту и Львову. Могло ли Советское правительство бездействовать при таком развитии событий? Конечно, нет. Предприняв 17 сентября освободительный поход в Западную Украину и Западную Белоруссию, население которых горячо приветствовало Красную Армию, Советский Союз показал, что ему небезразличны ни судьбы братских народов, ни интересы своей безопасности в целом. Стратегическое положение страны, чьи границы оказались отодвинутыми на 250–360 километров на запад, после этого резко улучшилось.
Закономерность такого шага, его логичность быстро поняли здравомыслящие политики и на Западе. Видный английский политический деятель Д. Ллойд-Джордж резонно отметил: «Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после первой мировой войны. Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев». Выступивший 1 октября по радио У. Черчилль заявил: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершено необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае, позиции заняты и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть» (Цит. по: И. Майский. Воспоминания советского посла. 1925–1945 гг. – М., 1971. – С. 423).
Польские историки однозначно квалифицируют ввод советских войск в Западную Белоруссию как «удар в спину», польской армии во время фашистской агрессии. Удар, подрывающий её боеспособность. С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы военная акция состоялась не 17 сентября, а несколько раньше. Однако освободительный поход начался лишь тогда, когда войска вермахта перешли «линию Керзона». Напомним в этой связи, что, согласно дополнительным протоколам, приложенным к договору о ненападении от 23 августа 1939 года между СССР и Германией, Западная Белоруссия и Западная Украина признавались сферой интересов СССР. Протоколы, как и заключенный в сентябре договор о дружбе и границе, объективно возобновляли национально-территориальную целостность белорусского народа, нарушенную условиями Рижского договора 1921 года, однако противоречили общепризнанным нормам международного права. Признаем акт исторической справедливости!
Рухнули замыслы фашистских правителей Германии утвердиться в Прибалтике, а также планы правящих кругов Англии и Франции, рассчитывавших вовлечь Литву, Латвию и Эстонию в «крестовый поход» против СССР. В этот период Советский союз обезопасил свои границы в зоне Финляндии и мирным путём добился освобождения Бессарабии, насильственно захваченной в 1918 году Румынией при прямой поддержке Антанты. Одновременно СССР была передана Северная Буковина, населённая преимущественно украинцами.
Но современные «стратеги» уровня Бурлацкого, «комиссары» типа А.Н. Яковлева и «генералы» вроде Волкогонова, утверждали, что Сталин полностью доверился Гитлеру и «проспал» начало войны. И как на этом фоне следует расценивать высказывание японского историка советолога профессора Х. Тэратани о пакте Молотова-Риббентропа от 23.08.39 г.: «Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации… Не будь пакта о ненападении, судьба мира сложилась бы по-иному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено ювелирно…». Х. Тэратани считает, что когда позднее (август 1941 г.) японское руководство принимало решение, развивать ли экспансию на север против Советского Союза, или на юг (было, как известно, избрано южное направление), не последнюю роль сыграл шок, испытанный в августе 1939 года (См.: Порог войны. – «Советская Россия», 2005. – 20 июня). А сам сэр Черчилль писал по этому поводу: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов, – продолжал он, – нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов колоссальной империи… их политика и была холодно-расчётливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистична» (Там же). А Муссолини писал в 1939 году Гитлеру: «…не участвуя в войне, Россия получила большой выигрыш в Польше, Прибалтике… вы не можете постоянно жертвовать принципами вашей революции из тактических соображений текущего момента… Мой прямой долг добавить, что ещё один шаг сближения с Москвой будет иметь катастрофические отзвуки в Италии» (Там же).
Один из первых отцов фашистской идеологии был куда более рационально мыслящим, чем племя современных идеологов «демократии», ничтожных по сути и подлых по конечным целям. Напомню: «Чтобы дать объективную оценку трудам Рафаэля, необходимо присутствие Рембрандта, а для того, чтобы понять мысли и дела Сталина, требуется гений Ленина».
Официальные историки из ФРГ сочинили версию о «превентивном», «предупредительном» характере преступного похода на Восток. Её пустил в ход нацистский министр иностранных дел Риббентроп в своём меморандуме советскому послу 22 июня 1941 года уже после начала немецкой агрессии. Эту же версию эксплуатировали на процессе в Нюрнберге, спасая свою шкуру, и высшие военные преступники со своими адвокатами.
После окончания войны лживость данной версии была очевидна для всех. Однако ей не дали умереть. Её подхватили те, кому не по душе были итоги войны и был нужен предлог для развязывания «холодной войны» против СССР. С этой точки зрения тезис о необходимости упредить «угрозу с Востока», а проще говоря, об «агрессивности» коммунизма, был незаменим. Он и явился краеугольным камнем для госдепартамента США, выпустившего в 1948 году тенденциозный сборник под названием «Нацистско-советские отношения 1939–1941 гг.». С его выходом антисоветчики всех мастей получили «научную основу» для отнюдь не новых обвинений СССР в «агрессивности».
Мифам вторят «сочинители» типа Резуна-Суворова, Гавриила Попова и К0. А Евгений Киселёв в бытность на НТВ даже сварганил телефильм под названием «Мировая революция для товарища Сталина…». На 352 страницах своего скандально известного опуса «Ледокол. Кто начал вторую мировую войну?» Резун пытается доказать, что СССР к 1941 году создал армию для совершения агрессий и готовился первым нанести удар по Германии. Резун прямо пишет: «Если бы Гитлер не напал раньше нас, мы всё равно стали бы «освободителями». Советское руководство готовилось к захвату Германии и всей Западной Европы. Гитлер, разгадав план Сталина, 22 июня нанёс упреждающий удар» (Виктор Суворов. Кто начал Вторую мировую войну? – М.: Изд-во АСТ, 2002. – С. 304). Прямых доказательств выдуманного «постулата» у автора нет, а к секретным архивам предатель, похоже, допуска не имел.
В качестве «аргумента» советских планов подготовки нападения на Германию были объявлены «Соображения по плану стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на случай войны против Германии и её союзников», подготовленные Генштабом 15 мая 1941 года (ЦГАМО РФ, ф. 16-А, оп. 251. д. 237). Проект такого документа действительно был подготовлен. 19 мая Тимошенко и Жуков с ним были на докладе у Сталина, который, выслушав доклад, отказался завизировать его. Проект отправился в архив…
Антисоветчики скрывают, что в силе остался вариант плана от 11 марта 1941 года (доложен Сталину 13 июня 1941 года). Этим планом предусматривалось нанесение ответного удара агрессору, начавшему вторжение на территорию СССР. Первый стратегический эшелон в составе войск приграничных округов по «Плану обороны государственной границы 1941 г.» имел задачу вести оборону (выделено мною. – В.Е.) армиями прикрытия госграницы, армейскими и фронтовыми контрударами разгромить вклинившегося противника, а с подходом второго стратегического эшелона перенести военные действия на его территорию.
Приходится констатировать, что в силу объективных и субъективных факторов и причин, военные события с 22 июня 1941 года развивались по другому стратегическому сценарию – гитлеровскому агрессивному плану «Барбаросса»…
Хочется обратить внимание и на такие моменты. По исконной традиции, в советской военной доктрине главное внимание уделялось наступательным действиям. Что касается стратегической обороны и ведения оборонительных операций, то в оперативно-тактической подготовке войск этим вопросам уделялось крайне мало внимания. Отсутствие опыта у командования всех ступеней по управлению войсками в подобных условиях как раз и усугубило тяжелейшую обстановку, сложившуюся в начале войны. Следует отметить и определённый стратегический просчёт в плане обороны страны: главным направлением удара противника предполагалось южное, а не западное, как оказалось на самом деле.
Общей ошибкой политического и военного руководства в этих просчётах, думается, была неправильная оценка состояния Вооружённых Сил, которая заключалась в преувеличении их возможностей. В феврале 1941 года был принят мобилизационный план «Гроза». Он предусматривал совершенно фантастические сроки приведения в боевую готовность и развёртывания по штатам военного времени большинства соединений Красной Армии: в течение 2–6 часов с момента объявления мобилизации! Неправильное же определение дислокации основной группировки вермахта обрекало планируемые варианты действий нашей армии на тяжёлые испытания…
Об этом говорит, например, задача, сформулированная в «Соображениях…», – разгромить 100 германских дивизий силами 152 дивизий Юго-Западного и Западного фронтов (ЦГАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2951, д. 239, л. 4).
Опыт Великой Отечественной войны показал, что такого превосходства было недостаточно. Наиболее полно, на наш взгляд, об этом же свидетельствует директива №3, отданная Главным военным советом в первый день войны. Как известно, она требовала от войск Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов окружить и уничтожить ударные группировки противника и к исходу 24 июня овладеть районами Сувалки и Люблин. Очевидно, что эти задачи не были импровизацией Генерального штаба, родившейся в первый день войны, а вытекали из плана военных действий, разработанного перед войной. Не вдаваясь в анализ реальности задач фронтов, от которых требовалось за двое суток подготовить удары и продвинуться на глубину 100 км и более, совершенно ясно, что Главное Командование преувеличивало боеспособность войск сверх всякой меры.
Переход к стратегической обороне был осуществлён в период с 25 июня по конец месяца. Однако мысль о переходе в контрнаступление не оставляла Ставку Главного Командования ещё несколько месяцев. Только 27 сентября Ставка ВГК пришла к выводу о неготовности войск к серьёзным наступательным операциям и приказала Западному фронту перейти «к жёсткой упорной обороне» (Там же, ф. 132-А, оп. 2642, д. 30, л. 47).
Отвергая инсинуации псевдоисториков, зададимся ещё раз вопросом: так почему же, несмотря на все наши предвоенные беды, на огромную мощь и коварство обрушившегося на нас удара, мы выстояли в 41-м, выдержали в 42-м и пришли в Берлин в 1945 году? Феномен заключается в свободолюбивом духе наших соотечественников, их патриотизме, огромной силе национального сознания народа, отстаивавшего свою Отчизну. Война для него была освободительной, а значит, священной. «Леденеет душа, – говорилось в радиопередаче США военного времени, – от одной только мысли о том, что было бы с Европой и со всем миром, если бы русские не оказались способными к неслыханной борьбе, не обнаружили бы столько презрения к смерти и столько умения и военных дарований».
Красноречивый ответ антисоветской фальсификации войны и очернителям социалистического строя дал посол Великобритании в Москве, записавший в своём дневнике важный вывод: «…Теперь, после славной победы под Москвой, никто не может утверждать, что советский режим является прогнившим или подрывающим жизненно важные основы собственной страны. Нет! Если бы не этот режим и всё то, что было сделано в этой стране за последние 20 лет, Гитлер, безусловно, сумел бы завоевать всю Европу, и наши шансы на победу равнялись бы нулю» (Цит. по: «Новая и новейшая история», 1991. – №3. – С. 144).
Жестокие уроки начального периода войны были учтены советским руководством в последующие годы и являются актуальными в настоящих условиях обострения международных отношений. Во имя Победы и будущего своей Родины в борьбе с фашизмом отдали жизнь миллионы советских людей.
…День 22 июня 1941 года – чёрная дата нашей истории. Она не должна повториться никогда. И, конечно, нельзя допустить, чтобы Великая Отечественная стала «неизвестной войной». Знать и чтить героическое прошлое, уважать память павших за свободу и независимость Отечества – святой долг каждого нашего гражданина.
В. Егорычев.
